МАТРИЦЫ О.Н. СОРОКИНА И ПРОБЛЕМА ПОИСКА СМЫСЛОВ
Часть 2
Логвинов В.С.
1. Матрицы как концептуальные модели и онтологии.
Для матрикскриейтера, МС представляются инструментами познания скрытых и тайных закономерностей внутри наблюдаемых ими миров, и здесь видится некоторая аналогия с научным методом. В этом плане МС интересно сопоставить с онтологиями.
В арсенале науки имеются различные подходы, языки и модели для представления и описания вещей, идей, состояний, данных и всего прочего, что относится к знаниям. Онтологии, служащие для структурирования, формализации и унификации знаний в последнее время привлекают все больший интерес исследователей.
Онтология – весьма нечёткий термин философской литературы, относящийся к описанию всего того, что существует в окружающем мире. Ныне этот термин используется и в научно-технической литературе. Другими словами, в терминах теории искусственного интеллекта онтология суть тезаурус знаний человека (тезаурус как упорядоченная система понятий и семантических отношений между ними).
По сути дела онтология есть спецификация концептуализации, формализованное представление основных понятий и связей между ними. Многие понятийные структуры можно отнести к онтологиям, таким как семантические сети, концептуальные карты, иерархии классов в объектно-ориентированном программировании и т. п.
При рассмотрении любой области знаний возникает проблема описания ее понятийной структуры. Основу и «каркас» любой области знаний составляют понятия (термины) и семантические связи между ними.
Каждому термину свойственно определенное понятийное поле. Для выявления и построения такой структуры необходимо пользоваться свойствами термина как знака семиотической системы [5].
В предметной области концептуальная модель обычно представляется в виде взаимосвязанных графов. Узлы концептуальной модели совместно с набором атрибутов представляют области и характеристики моделируемого мира. В процессе создания концептуальной модели каждому узлу присваивается уникальное имя и комментарий. Для задания этих атрибутов, чаще всего, используется терминология предметной области. Онтология позволяет проводить многомерную навигацию по графам понятий и ориентировать ее в иерархии по различным принципам [6].
МС по форме является графами понятий и, по сути, онтологиями в сфере вненаучных знаний.
В отношении форм любое понятие в онтологии может быть представлено по-разному. Это и графический образ (как в МС), и математическая модель, и вербальное определение и пр. Возвращаясь к проблематике смысла, следует отметить, что онтология предлагает описание смысла терминов, неявно определённых концептуализацией.
2. Матрицы как наследие традиций схемного отображения знаний
Схемное отображение знаний в историческом аспекте, с древнейших времён до нынешних онтологических схем и МС, заслуживают основательных исследований.
Далее, надо сказать, что ведущую роль в функционировании концептуальных структур играют относительно устойчивые, обобщённые структуры опыта, которые позволяют предвосхищать порядок развития событий, их содержание и внутреннюю связь, а также предвидеть изменения вида объектов и окружения. Чаще всего, в качестве родового имени этих глобальных структур знания выступает схема.
По определению, схемы – полифункциональные образования.
В отношении деятельности (например, матрикскриейтера) схема – это нормативная структура деятельности, характеризуемой с точки зрения ее средств, операций, предметов, осознаваемых и неосознаваемых целей и т. д.
Для нас особенно важно, что матрица Сорокина есть схематическое описание концепта. Другие функции схем – проектная, предметная, интерпретационная, конструирующая, организационная, управленческая и т.д. [7]
Важно отметить, что уже И. Кант (I. Kant) применил понятие схемы к установлению связи между чувственным восприятием, с одной стороны, и понятийным свёртыванием (пониманием), с другой [8]. «Это формальное и чистое условие чувственности, которым рассудочное понятие ограничивается в своем применении, мы будем называть схемой этого рассудочного понятия» – из главы о «Схематизме чистых рассудочных понятий» в «Критике чистого разума» [9]. Учение о схемах И. Канта (I. Kant) стало центральным пунктом его философской рефлексии математизированного естествознания. Понятие «схема», введенное И. Кантом (I. Kant) в «Критике чистого разума», по словам Б.М. Величковского, стало «одним из основных терминов почти всех вариантов когнитивной психологии» [10].
В сфере психологии в генетической эпистемологии Ж. Пиаже (J. Piaget) понятие «схема» играет большую роль. Термин «схема» используется Ж. Пиаже (J. Piaget) двух смыслах – широком и узком. В широком смысле «схема» – это любая нерефлексивная и непрозрачная как для исследователя, так и для ребёнка структура действия, мысли или коммуникации. Иными словами, «схема» в широком смысле – это до-формальные и до-понятийные структуры. В узком смысле – это «фигуративная схема» результатов деятельности, направленной на то, чтобы представить реальность в том виде, как она дана без каких-либо трансформаций. Таким образом, первые – это схемы действия, вторые – схемы объекта [11].
Подход, развиваемый Ж. Пиаже (J. Piaget) позволяет, в приложении к матрицам Сорокина, понять и схему МС и схему действий самого матрикскриейтера по созданию матриц.
3. Культурологический аспект матриц О.Н. Сорокина.
Симулякр и ризома
До сих пор мы рассматривали матрицы Сорокина преимущественно в семиотическом аспекте. Вместе с тем, МС являет собой и примечательный феномен современной культуры. Феномен, не попавший пока в поле зрения культурологов. Однако МС есть типичный и яркий представитель целого класса или страты феноменов культуры, не относящихся к общепринятым темам исследований.
Определим рамки рассмотрения МС в культурологическом аспекте современного российского постмодернизма, или ещё более узко – в качестве наивной философии, которую лучше назвать сциентософией постмодернистского толка.
Следует отметить, что контингент читателей изданий, в которых публикуются статьи О.Н. Сорокина, посвященные «матрицам» преимущественно ограничен научными работниками в области естественных наук, многие из которых незнакомы с философией постмодернизма и культурой постмодерна.
Постмодернизм, методология которого коренится в теориях постструктурализма и деконструктивизма – это тип философствования, формировавшийся на протяжении двадцатого века, суть которого есть новаторство как результат радикальной смены культурных парадигм. Вместо более подробного изложения основ постмодернизма, назовём несколько имён признанных классиков и теоретиков постмодернизма. Это – Ролан Барт (R. Barthes), Ж. Бодрияр (J. Baudrillard), Мишель Фуко (M. Foucault), М. Мерло-Понти (M. Merleau-Ponty), Жиль Делёз (G. Deleuze), Жан-Франсуа Лиотар (J.-F. Lyotard), Умберто Эко (Umberto Eco), Ж. Деррида (J. Derrida).
Если рассматривать «матрицы» Сорокина как произведения искусства, а они таковыми и являются, так, например, выполненные в цвете «Психофизическая матрица основы философского камня» или «Универсальная матрица живых систем», а также многие другие, то к ним более подходят такие характеристики постмодернистского искусства как «не показывание и не обнаружение» — стремление (в нашем случае матрикскриейтера) представить непредставимое. Кроме того, «конструктивизм», в котором проявляется работа с тропом, фигуральным языком и с иносказанием.
Поскольку в нашей работе мы обсуждаем проблему смысла, сразу следует сказать, что, в плане постмодернизма, МС является инструментом для развенчания и радикального опровержения смыслов тривиальных, мистифицирующих массовое сознание в виде мифов и иллюзий, а именно, мифов и иллюзий научных знаний. В то же время, сциентософия О.Н. Сорокина не радикально постмодернистская, поскольку принципиально отвергает постметафизическое мышление, допуская лишь множественность форм знания.
В постмодернистскую эпоху оспариваются притязания науки как на универсальный способ познания. Мировоззренческие изменения, произошедшие в физике, проникли в философию и искусство постмодерна.
Петер Козловски (Peter Koslowski) считает, что «с распространением в науке конструктивистского подхода последний подход всё больше распадается на референтную и фиктивную, или моделирующую, науку. Распространение симуляции в науке и технике свидетельствует о возрастающей роли «вымышленного» и «воображаемого» в научном исследовании» [12]. Это элементы интуитивного творчества, творчества по наитию, которые и проявились в феномене МС. В этой связи интересным представляется сопоставление идей МС с понятием симулякр, введённым в оборот постмодернизма Жоржем Батаем (Bataille).
Термин симулякр служит для обозначения внепонятийного средства фиксации опыта и генетически восходит к термину «симулакрум», обозначающему у Платона «копию копии».
Автор предполагает, что мысль о симулякре должна возникнуть мгновенно у любого при первом же взгляде на матрицы Сорокина.
Рассматривать симулякр нужно в роли семантического фокуса, вокруг которого осуществляется интеграция ассоциативных рядов. Можно сказать, что, исследуя МС, человек фактически освобождает и свои ассоциативные поля, и возможные коннотативные значения воспринятого в МС. Этот схватываемый матрицей-симулякром опыт может быть интерпретирован лишь посредством самодвижения ассоциативных полей и коннотативных смыслов элементов «матрицы» (возвращаемся к проблеме смыслов).
Поскольку мы только что коснулись интерпретации, понятие философии постмодернизма «ризома» (фр. rhizome – корневище) также применимо к рассмотрению МС. Это понятие, введённое Делёзом и Гваттари (G. Deleuze, F. Guattari) для обозначения радикальной альтернативы замкнутым и статичным линейным структурам, предполагающим осевую ориентацию, что мы и наблюдаем в типе структур МС.
Ризома не корень, а радикально отличный от корней «клубень» или «луковица» как потенциальная бесконечность, имманентно содержащая в себе «скрытый стебель». Принцип ризомы заключается в том, что этот стебель может развиваться куда угодно и принимать любые конфигурации, ибо ризома абсолютно нелинейна [13]. Как здесь не вспомнить принцип самоорганизации в синергетике.
В заключение отметим, что обозначаемый как «ризома» нелинейный и программно структурный способ вербальной организации весьма характерен для деятельности матрикскриейтера.
4. Прагматика МС.
Рассматривая МС в аспекте деятельностного подхода можно поставить следующие вопросы. Какое место, какую нишу может занять деятельность матрикскриейтера в сфере рекреационной, творческой и магической интеллектуальной деятельности современного человека? Исчерпываются ли вышеупомянутыми сферами те области, где могут фигурировать МС? Последний вопрос более подробно будет обсуждаться в разделе Заключение, а что касается трёх сфер интеллектуальной деятельности, то их объединяет, касательно МС, аспект игры как элемента культуры.
Пользуясь различными видами интеллекта, а их в теории множественного интеллекта Г. Гарднера (H. Gardner) восемь [14], современный человек в повседневной жизни чаще всего решает интеллектуальные задачи в следующих ситуациях: 1) при использовании языка; 2) при арифметических подсчетах; 3) при ориентации в пространстве и «маршрутизации» перемещений; 4) при физических действиях; 5) при попытках эффективного общения; 6) при познании предметного мира; 7) при игре на музыкальных инструментах; 8) при саморефлексии, самоанализе.
Классификацию Г. Гарднера (H. Gardner) хотелось бы дополнить таким видом интеллекта как магический интеллект – способность достижению результатов и решению проблем иррациональным путём и при использовании вненаучных знаний. Причём магический инструментарий может быть компьютеризированным, а система знаний весьма сложной по структуре и содержанию.
Известные примеры использования магического интеллекта – это гадания, активизация магических сил, целительство, традиционная медицина, индуцирование удачливости, оправдание либо фальсификация любого смысла. Если включить магический интеллект в сферу интеллекта самопознания по Г. Гарднеру (H. Gardner), то его использование окажется не такой уж редкостью, как интеллект музыкальный.
Любой человек пользуется всеми видами интеллекта в различной степени для различных задач. При создании МС явно требуются в первую очередь такие виды интеллекта как пространственный и предметно-познавательный (систематизирующий), а также лингвистический и магический (по части оправдания желаемого смысла).
Возвращаясь к понятию «игра» в отношении МС следует сказать, что с этой точки зрения, построение МС можно рассматривать как интеллектуальную игровую творческую деятельность, в которой могут присутствовать элементы магического мышления, и целью которой является поиск смыслов. Эмоциональной составляющей данной игры является удовольствие от творческой умственной деятельности в любом желаемом контексте, хотя бы и в виде симулякра.
Смысл игры по поиску смысла чего-либо определяется отношением феноменального текста и правил игры к универсальному контексту человеческого существования, а раз так, то конечный продукт деятельности матрикскриейтера может стать произведением искусства, о чём уже говорилось выше. В неподлинном контексте – произведением жанра поп-арт. Таким образом, возможно псевдоудовлетворение псевдозапросов массы людей, что как раз в духе времени.
С другой стороны, данную практику можно истолковать в духе Шиллера (F. Schiller), утверждавшего эстетическую природу игры и как реализацию сущностных сил человека [15].
Особо отметим мнение Йохана Хёзинги (J. Huizinga), стоящему как бы на половине пути от идей Шиллера к практическому поп-гедонизму нашего времени, и который рассматривал игру как высшее проявление человеческой культуры и основной ее источник.
Из калейдоскопа игр в контексте культуры, описанных Й. Хёзингой (J. Huizinga), нам интересна игра как мудрствование в форме загадки. Ведь и матрикскриейтер разгадывает смысл и определяет значение концепта, предполагая существование истины, то есть разгадки. В этом и есть правило игры.
Й. Хёзинга (J. Huizinga) говорит так: «Ответ на вопрос загадки не может быть найден путём размышлений или логический рассуждений. Этот ответ есть некое разрешение, внезапно открывшаяся возможность разорвать узы, которые наложил на вас тот, кто задал вопрос. Правила игры по виду могут быть грамматическими, поэтическими или же ритуальными. Нужно знать язык загадок, нужно знать, какая именно категория явлений обозначается символами колеса, птицы, коровы» [16].
Культурологическое значение игры, и это относится также к игре в «матрицу», двойственно. С одной стороны, игра сохраняет и воспроизводит архаические навыки и ценности. К тому же, ведь игра по определению является деятельностью, выходящей за пределы практической целесообразности.
С другой стороны, игра есть выражение творческого поиска, преодоления стереотипов, она способствует построению вероятностных моделей исследуемых явлений, конструированию новых концептуальных систем или просто спонтанному самовыражению индивида. То есть можно смотреть на игру в общем и игру в «матрицу» в частности как на особый адогматический вид миропонимания. В культуре зарождение инноваций знаменуется игрой смыслами и значениями, как нетривиальным осмыслением действительности.
В нашем случае парадокс и коллизия состоят в том, что в принципе возможно расширение пределов практической целесообразности, прагматичности игры в «матрицу» за счёт её эвристичности. Причём эта эвристичность не однозначна.
Во-первых, построение МС можно рассматривать как использование эвристики (эвристического неформального метода) для выявления смысла какого-либо концепта, что допустимо и может быть полезно в научных исследованиях, главным образом гуманитарного характера, как дополнение к традиционным методам, наглядно отражающее ход мысли исследователя. Предположительно, «матричная» эвристика может быть использована в области когнитивной лингвистики и психосемантики.
Во-вторых, построение МС можно рассматривать как эвристику в смысле психологического механизма порождения процедуры решения в проблемной ситуации, а именно, создания схемы отношений элементов титульного (стоящего в заглавии какой-либо МС) концепта.
В-третьих, как особый способ мышления, направленный на поиск нового структурного описания сложных объектов внешнего мира и самого матрикскриейтера (в проективном плане).
Наконец осталось высказать несколько соображений относительно непосредственно практического применения и популяризации МС. При определённых условиях возможен стихийный и экспоненциальный рост числа матрикскриейтеров. Одним из условий популярности «матриц» является переход от бумажных носителей изображений «матриц» к цифровым, а также к объёмно-тактильным «матрицам» подобным артефактам с подвижными частями.
Заключение.
Вышеизложенное представляет собой попытку интерпретации творчества О.Н. Сорокина, касающееся графической части его работ, собственно «матриц». Тексты как комментарии к «матрицам» требуют проведения особого исследования и в нашей работе не обсуждаются.
Придав деятельности О.Н. Сорокина статус «поиска смыслов», «матрицам» — статус концепта и схемы, созданию МС статус создания онтологии, квалифицируя МС в культурологическом аспекте как симулякр и ризому, мы адаптировали нетрадиционное философское творчество О.Н. Сорокина к современным парадигмам.
Особая ценность имплицитно предлагаемого О.Н. Сорокиным эвристического метода конструирования и рассмотрения концептов в сфере систематизации научного знания заключается в том, что, и в сфере науки метод можно попытаться использовать в качестве особого методологического приема. Например, для активизации научной интуиции, а также на стадии формирования пропозиций научных утверждений, способов рассмотрения и понимания фактов.
В заключение хочу пожелать О.Н. Сорокину дальнейших успехов на путях поиска смыслов.
Литература.
1. Сорокин О.Н. Психологическая матрица Сознания // Спорт и здоровье нации. Сборник статей. СПб., 2002, с. 154-172.
2. Сорокин О.Н. Психологическая матрица гармонии или психология материи // Фундаментальные проблемы естествознания и техники. Труды Конгресса-2002. СПб, 2004. С. 421-435.
3. Сорокин О.Н. Матрица фундаментальных взаимодействий // Фундаментальные проблемы естествознания и техники. Труды Конгресса-2004. Часть 1. СПб, 2004. С. 389-397.
4. Сорокин О.Н. Основополагающая психологическая матрица живых систем // Фундаментальные проблемы естествознания и техники. Труды Конгресса-2002. СПб, 2004. С. 397-398.
5. Гаврилова Т.А. Онтологический инжиниринг // Труды конференции «КИИ 2002». М., 2002. С. 845-853.
6. Смирнов А.В., Пашкин М.П., Шилов Н.Г., Левашова Т.В. Онтологии в системах искусственного интеллекта: способы построения и организации // Новости искусственного интеллекта, 2002, №1, — с. 3-13, №2, — с.3-9.
7. Морозов Ф.М. Схемы как средство описания деятельности (эпистемологический анализ). М., 2005.
8. Ленк Х. Схемные интерпретации и интерпретационный конструктивизм // Научные и вненаучные формы мышления. М., 1996. С.116.
9. Кант И. Соч.: В 6т. Т.3. М., 1964. С. 222.
10. Величковский Б.М. Современная когнитивная психология. М., 1982. С. 20.
11. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. СПб., 1997.
12. Козловски П. Культура постмодерна. М.,1997. С.56.
13. Можейко М.А. Ризома // Всемирная энциклопедия: Философия. М., 2001. С. 861-862.
14. Gardner H. Frames of Mind: The Theory of Multiple Intelligences. New-York: Basic. 1983.
15. Асмус В.Ф. Немецкая эстетика 18 века. М., 1962.
16. Хёзинга Й. Homo Ludens (Человек играющий). СПб., 2007. С. 157-158.
