Старцев Александр Александрович, гранд-доктор философии, профессор МУФО, директор Международного центра, С.-Петербургский политехнический университет Петра Великого, международный эксперт ЮНИДО
Alexander Alexandrovich Startsev, Grand-doctor of philosophy, professor IUFS, director of the International Centre, Peter the Great St.Petersburg Polytechnic University, UNIDO International Expert
Горшков Виктор Георгиевич, профессор, доктор физ.-мат. наук, ведущий научный сотрудник Отделения теоретической физики Петербургского института ядерной физики.
Victor Georgievich Gorshkov, Doctor of Science (nuclear physics), professor, Leading researcher, Department of Theoretical Physics, Petersburg Nuclear Physics Institute
Макарьева Анастасия Михайловна, кандидат физ.-мат. наук, ведущий научный сотрудник Отделения теоретической физики Петербургского института ядерной физики.
Anastasija Mikhailovna Makarieva, candidate of science, Leading researcher, Department of Theoretical Physics, Petersburg Nuclear Physics Institute
С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: «пошёл, …!»
А.С. Пушкин, «Телега жизни»
Всё время своего существования наука боролась с неблагоприятной для повседневной жизни человека окружающей средой. Благодаря открытию электричества, двигателя внутреннего сгорания и химических удобрений за последние два столетия уровень жизни людей вырос скачкообразно. Так, большинство современных жителей развитых стран, где существует высокий уровень урбанизации и комфорта, никогда не испытывало физических перегрузок и голода. В этом они впервые в истории человечества сравнялись с обитателями естественной климатической зоны, в которой человеку не нужно было заботиться о жилище, одежде и хлебе насущном. Древние люди, живя в высокопродуктивной экосистеме при оптимальном климате, тратили на добывание пропитания лишь небольшую часть своего времени (и потому никогда не имели стимула для развития науки и техники).
Там, где эта задача — обеспечение едой, одеждой и жилищем без физических перегрузок вне естественного ареала Homo sapiens — была решена, научно-технический прогресс ожидаемо перестал приводить к улучшению жизни людей. Фундаментальная наука проскочила область размеров и энергий, соизмеримых с потребностями людей. Интенсивные исследования продолжаются на масштабах, не затрагивающих жизнь человека: в физике высоких энергий, намного превосходящих энергии ядерной физики, и в астрофизике, перешедшей к исследованию космоса, удалённого от нас на миллионы световых лет. Общество ощущает уменьшение отдачи от инвестиций в научно-технический прогресс [1]. Авторитет науки вообще и занятой научной деятельностью части общества падает.
Эта ситуация опасна, так как никогда прежде человечество так сильно не зависело от науки. Наша экспоненциально растущая цивилизация неустойчива, а незыблемость современного уклада жизни — иллюзорна. Популяция человека выросла почти до десяти миллиардов, на несколько порядков превысив естественную численность видов животных размера человека. Помимо этого, каждый современный человек потребляет в единицу времени в пятьдесят раз больше энергии, чем он потреблял бы в естественной окружающей среде. Из-за запредельного негативного воздействия человека на биосферу повсеместно деградируют почвы и растительный покров, разрушаются круговорот воды и температурный режим.
Перед наукой встаёт новая задача: как сохранить достигнутый уровень прогресса и при этом не допустить экологического коллапса, следующего за ним глобального падения уровня жизни и социального хаоса?
Чтобы решить эту задачу, необходимо заменить историческое противостояние науки и окружающей среды принципиально иными подходами к изучению биосферы. Но новые подходы развиваются медленно. Проблемы окружающей среды по-прежнему рассматриваются по примитивной схеме ассенизации (борьбы с отходами, загрязнениями водоёмов и воздуха).
Главным белым пятном в науке остаётся вопрос о том, как устроены не нарушенные человеком экосистемы — леса, болота, океаны. Каким образом жизнь в этих экосистемах не прерывалась, а окружающая среда оставалась пригодной для жизни в течение сотен миллионов лет? Именно устойчивость отличает первозданную природу от всех без исключения антропогенных биосистем, включая и саму современную глобальную цивилизацию.
В странах-чемпионах технологического прогресса, которые сегодня определяют мировую научную повестку, идеи антропогенного преобразования природы исторически наиболее влиятельны, а дикая природа, как следствие, утрачена. В некоторых других странах, где ненарушенные леса ещё есть, нет научной базы и стимула для их изучения, так как высокая численность и, следовательно, низкий уровень жизни населения обуславливают быструю распродажу и уничтожение остатков естественной природы. В России и Бразилии сложилась более благоприятная ситуация: помимо самостоятельной научной базы на значительной части территории этих стран сохранились малонарушенные экосистемы [2].
Междисциплинарная концепция биотической регуляции, сформулированная в России в 90-е годы XX века и разрабатываемая международной группой учёных, количественно доказывает, что окружающая среда остаётся пригодной для жизни в результате воздействия на неё естественных экосистем, т.е. самой жизни. Мощность стабилизирующего воздействия естественных экосистем пропорциональна их площади. Поэтому не эксплуатируемые человеком экосистемы суши и океана должны занимать достаточно большие площади так, чтобы их суммарное воздействие было достаточным для поддержания глобальной окружающей среды в устойчивом состоянии. Если порог разрушения естественных экосистем превышен, окружающая среда деградирует до непригодного для жизни человека состояния, независимо от наличия или отсутствия прямых антропогенных загрязнений типа выбросов углерода.
Современное человечество обязано науке не только своими достижениями, но и своей постоянно возрастающей уязвимостью. Избежать коллапса наша цивилизация сможет только в том случае, если фундаментальная наука изыщет внутренние резервы и мобилизуетcя для решения проблем устойчивости биосферы, окружающей среды и человеческого общества. Для этого, в частности, необходимо изучать экологические особенности человека как одного из видов биосферы. В этой статье кратко обсуждена первая важнейшая проблема устойчивости: круговорота воды для жизни. В заключительном разделе рассмотрена фундаментальная экологическая проблема крупных животных (включая человека) как фактора дестабилизации экосистем суши.
Откуда берётся вода?
В 2015 году руководство Саудовской Аравии объявило, что следующий год станет последним годом урожая пшеницы [3]. Такое апокалиптическое заявление связано с исчерпанием подземных вод в этой пустынной стране с утроившимся за последние сорок лет населением. Страна, недавно ещё экспортировавшая зерно, осталась без воды. Согласно имеющимся оценкам [4], скорое исчерпание подземных вод угрожает многим крупным сельскохозяйственным регионам, включая Калифорнию, Индию и Китай.
Пока численность населения была малой, воды было достаточно, и изучать, откуда она берётся, было незачем. Поэтому значимых успехов в понимании устойчивости круговорота воды современная наука не достигла. Проблема вот в чём.
Рис. 1. Стационарный круговорот воды на суше.
Суша возвышается над океаном, поэтому вода на ней долго не задерживается и под действием силы тяжести стекает в океан (рис. 1). Пресной воды в почве, озёрах, реках и горных ледниках мало: вся она может стечь в океан всего за несколько лет. Обратный приток воды из океана происходит по воздуху. Вода испаряется с поверхности океана и переносится ветром на сушу в виде водяного пара. Здесь влажный воздух обязательно должен подняться, так как именно при подъёме он охлаждается, водяной пар превращается в воду или лёд и выпадает осадками на земную поверхность. Осадки, таким образом, зависят от того, во-первых, будет ли дуть ветер с океана на сушу, и, во-вторых, будет ли приносимый с океана воздух подниматься.
Как раз эти вопросы метеорология до сих пор оставляет без количественного ответа. Современные численные модели ветровой циркуляции построены путём подгонки ключевых параметров (главным образом, турбулентности) к наблюдениям [5, 6], и потому лишены предсказательной силы на временных масштабах, превышающих несколько дней (время оборота атмосферной влаги). Независимые измерения речного стока дают возможность проверить, верно ли модели описывают, сколько водяного пара поступает на сушу с ветром. Согласно закону сохранения вещества, воздушный приток влаги с океана должен быть равен речному стоку обратно в океан.
Модели не проходят этот тест. Например, для бассейна Амазонки модельный поток влаги с океана через атмосферу не равен речному стоку, а в два раза меньше. Расхождения имеют место для всех регионов, и никакими подгонками исправить их не удаётся [7].
Метеорологическое сообщество признаёт наличие проблем, однако их решение ищут по принципу ещё больше того же самого. Считается, что увеличение вычислительной мощности компьютерных расчётов и количества метеорологических наблюдений, включая спутниковые, приведёт к существенным улучшениям в прогнозировании изменений климата. Однако, несмотря на постоянный рост как компьютерных мощностей, так и количества, и качества наблюдений, значимого прогресса не происходит.
Например, ураганы. Современные модели ураганов строятся на представлении о том, что ураган возникает за счет экстракции тепла из океана; по этой логике, чем теплее океан, тем больше должно быть ураганов. В 2013 году, основываясь на наблюдениях аномально тёплой поверхности Атлантического океана, все крупнейшие мировые метеоцентры предсказали сверхактивный сезон ураганов. На самом деле ураганов в 2013 году практически не было вовсе. Этот «прокол» широко обсуждался в американских средствах массовой информации (которые, кстати говоря, гораздо больше обращают внимание на проблемы окружающей среды, чем российские).
Другой пример: несмотря на предсказание всех без исключения компьютерных моделей о том, что при глобальном потеплении глобальная ветровая циркуляция должна замедляться, она, напротив, ускоряется [8]. О трудностях прогноза муссонов см. [8a].
Недавно была высказана мысль о том, что необходимо не только больше компьютерных мощностей и наблюдений, но и больше научных работников. Журнал Nature Geoscience призвал молодых математиков и физиков заняться не астрономией или космологией, а построением более продвинутых численных моделей влажной атмосферы [9].
Между тем сравнение с физикой позволяет предположить, что проблема не только в недостаточной увлечённости молодёжи атмосферной наукой. Поразительные успехи физики отражают уникальное взаимодействие экспериментаторов и теоретиков, осмысляющих результаты экспериментов. Работа теоретика состоит в построении количественной картины изучаемого явления так, чтобы она не противоречила ни фундаментальным законам природы, ни всей совокупности накопленных эмпирических данных, включая данные из смежных дисциплин. Эта задача – построение непротиворечивой картины мира – требует особых навыков мышления и особых критериев успеха. Наивысшего расцвета эта научная культура достигла в современной физике, включая физику высоких энергий и астрофизику. Для решения междисциплинарной задачи сохранения устойчивости цивилизации необходимо распространение этой культуры на все остальные области науки.
В мировом сообществе исследователей атмосферы ниша теоретиков практически отсутствует: сообщество делится на модельеров и экспериментаторов. В отсутствие теоретиков физические принципы атмосферной циркуляции не обсуждаются, не переосмысляются и превращаются в догмы. Единственная физическая идея, стоящая за всеми атмосферными моделями и предложенная несколько веков назад ещё Галлеем, — Архимедова плавучесть (тёплый воздух поднимается, холодный опускается). В любой задаче ветровой циркуляции отыскивается температурный градиент; затем все остальные параметры подгоняются так, чтобы на основе этого градиента воспроизвести наблюдаемые скорости ветров.
Однако существует новый подход, в котором показано, что движение влажного воздуха и транспорт атмосферной влаги обуславливаются конденсацией [10]. Наличие водяного пара в воздухе индуцирует его подъём, а исчезновение водяного пара из газовой фазы при конденсации приводит к появлению градиента давления воздуха, заставляющего ветер дуть в сторону области конденсации. Интенсивность ураганов и смерчей [11] определяется не экстракцией тепла из океана, а конденсацией водяного пара, накопленного в предшествующий урагану длительный период времени [12].
Главным источником водяного пара на суше служат растения естественных экосистем, в основном, лесов [13]. Деревья запасают влагу в почве и затем испускают водяной пар в атмосферу в процессе фотосинтеза. Регулируя содержание водяного пара, естественные леса управляют транспортом влаги с океана на сушу в континентальном масштабе.
В современных пустынях, включая Аравийскую, тысячелетия назад существовала богатая растительность. Как раз в этот период и были медленно заполнены древние подземные водоносные слои. Затем в этом и других пустынных сегодня регионах растительный покров по какой-то причине деградировал (возможно, под действием человека или крупных животных). С деградацией естественной растительности прекратил существование и биотический насос атмосферной влаги[14,14a]. За последние десятилетия, пока страна стремилась к продовольственной независимости, не возобновляющиеся подземные запасы воды были израсходованы на ирригацию. Восстановление круговорота воды в Саудовской Аравии возможно лишь через восстановление естественного растительного покрова и «перезапуска» биотического насоса.
И в России богатство пресной воды не гарантировано её географическим положением: великие реки нашей страны существует лишь до тех пор, пока российские леса сохраняют жизнеспособность, находящуюся сейчас под угрозой. Восстановление и поддержание управляющих климатических функций наших естественных лесов [15] — важнейшая, не терпящая отлагательств задача, интеллектуальный вызов, не сравнимый по сложности с раскрученными титульными проектами современной науки типа полётов на Марс.
Атмосферная наука, а уж тем более наука об экосистемах, в течение последних ста лет воспринимались как нечто второ- и третьестепенное по сравнению с теми разделами физики, которые обеспечили взрывной технологический прогресс. Они долгое время не интересовали интеллектуальную элиту. Но сейчас, когда устойчивость круговорота воды и климата нарушена в глобальном масштабе, именно от качества этих наук и эффективности их взаимодействия судьба человечества зависит в наибольшей степени.
Экологическая проблема крупных животных.
Современная цивилизация не только не устойчива сама, существуя на грани экологического коллапса за счёт беспечного потребления образовавшихся в отсутствие человека запасов плодородных почв, воды, древесины и топлива, но и не накопила знаний о том, как устроена устойчивая, в отличие от цивилизации, жизнь. В любой области науки — будь то экономика без роста, устойчивость климата Земли или морфологический стазис в эволюции — сколько-нибудь серьёзный интерес к устойчивости гарантирует учёному полное или частичное выпадение из мэйнстрима со всеми вытекающими для карьеры последствиями. Мэйнстримный дискурс нашей цивилизации до сих пор жёстко сфокусирован на экономическом росте (прогрессе, развитии рынков, эволюции, глобальных изменениях и т.п.).
Однако поскольку экономический рост, связанный с технологическим прогрессом, исчерпал себя, вопросы устойчивости встают на повестке дня всё чаще. Поэтому кратко обозначим важнейшие принципы устойчивости жизни и роли в ней крупных животных, включая человека.
Управляющая часть биоты
Основная особенность жизни – это её фантастическая сложность по сравнению с любыми физическими процессами. Единственное объяснение сложности жизни – её способность управлять окружающей средой, не допускать её перехода в непригодное для жизни состояние. Сверхсложность этого управления и требует наблюдаемой сверхсложности организации жизни [16].
Биотическое управление состоит в направленном изменении организмом концентраций веществ в окружающей среде. Чтобы контролировать глобальную окружающую среду, необходимо обеспечить сплошное покрытие поверхности планеты живыми клетками. Биосфера так и устроена: на каждый квадратный микрон поверхности Земли в среднем приходится несколько живых клеток. (Иными словами, воображаемая линия, проведённая от центра Земли через любую точку земной поверхности и до стратосферы, пройдёт в среднем через несколько живых клеток — в океане, в почве, под пологом леса и даже в атмосфере.).
Управление окружающей средой происходит за счёт энергии солнечного излучения, состоящего из частиц с нулевой массой — фотонов. Поток солнечной энергии (порядка 100 Вт/м2) не может быть изменён жизнью. Он накладывает ограничение на количество живых клеток, приходящихся на единицу площади земной поверхности. Поскольку вся живая материя функционирует примерно с одинаковой оптимальной мощностью [17] порядка 1 Вт/кг, то — при известной эффективности использования жизнью солнечной энергии порядка 1% — на один квадратный метр земной поверхности не может приходиться более одного килограмма живых клеток. Если собрать воедино все живые клетки и распределить по поверхности планеты, то толщина образовавшегося сплошного слоя живого вещества не превысит 1 мм, что при плотности живого вещества порядка плотности воды, 1 кг/м3, и соответствует 1 кг/м2. Этот слой управляющей окружающей средой жизни состоит из мельчайших организмов: фито-, бактерио- и зоопланктона в океане, бактерий, грибов и зелёных листьев на суше.
Крупные животные, включая человека, управлять окружающей средой не могут. Действительно, тела крупных животных в занимаемой ими области пространства образуют «слой», толщина которого на несколько порядков превышает толщину управляющей биоты. Поэтому крупные животные на единицу площади, занимаемой ими на поверхности Земли, потребляют в единицу времени в тысячи раз больше энергии, чем производит биосфера. По этой причине они не могут покрыть собой всю поверхность планеты для осуществления регуляции окружающей среды. Таким образом, все крупные животные являются паразитами по отношению к способной к управлению окружающей средой жизни. Они существуют в окружающей среде, приготовленной для них другими организмами.
До сих пор люди интересуются культурными породами растений и животных и некоторыми дикими животными и растениями, преимущественно редкими [18]. Человек давно заметил, что вся эта жизнь, попадающая в область его интересов, не управляет окружающей средой. Это выразилось в широко распространённом мнении специалистов и экспертов об отсутствии биотического управления окружающей средой. Под охраной природы до сих пор понимается, в основном, охрана животного мира. Охрана лесов от пожаров предпринимается для сохранения пригодной для использования в лесопромышленности древесины. Охрана бактерий и грибов, управляющих окружающей средой совместно с лесами, не обсуждается.
Крупные животные как угроза устойчивости жизни
Между тем, крупные животные не только не способны к участию в управлении окружающей средой, но и вынуждены для поддержания собственной жизни локально уничтожать (поедать) биомассу управляющей части биоты. Таким образом, они не просто нагрузка на остальную биоту, но и угроза устойчивости жизни. При существовании крупных животных биомасса биоты сильно флуктуирует во времени, и жизнь оказывается неустойчивой. Как же жизнь решает эту проблему?
Поскольку крупные животные потребляют на единицу занимаемой ими площади много больше, чем производит биосфера, они не могут существовать неподвижно [19]. Крупные животные должны перемещаться с места на место, поедая запас биомассы. Очевидно, что чем меньше локальный запас биомассы, тем быстрее должны передвигаться крупные животные, чтобы обеспечить себя пищей. Поскольку скорость передвижения ограничена биоэнергетическими затратами, избавиться от угрозы крупных животных можно, устремляя массу управляющей части к нулю.
Именно таким образом решена проблема устойчивости в океане, занимающем две трети земной поверхности. Биомасса управляющей части биоты океана состоит из фитопланктона, бактериопланктона и мельчайших многоклеточных организмов зоопланктона. Биомасса океана в тысячи раз меньше биомассы суши, т.е. фактически можно считать, что биомасса океана близка к нулю. Фито- и бактериопланктоном может питаться только мельчайший зоопланктон. Живая биомасса крупных животных — «хищников, жестоко поедающих друг друга» — в океане ничтожно мала. Менее чем за сотню лет люди истребили биомассу китов и рыб и теперь вводят жёсткие ограничения на их вылов. Таким образом, океан решил проблему устойчивости жизни при наличии крупных животных, сократив биомассу управляющей части биоты практически до нуля.
Остаётся проблема сохранения устойчивости жизни на суше. Суша не может решить эту проблему так, как в океане, сократив биомассу до минимума, не допускающего разгула крупных животных. Жизнь без воды невозможна. А вода может закачиваться на сушу только ненарушенным лесным покровом высоких деревьев, имеющих большую биомассу. При ничтожной биомассе океана, биомасса леса составляет практически всю биомассу управляющей части биоты планеты. Это, главным образом, «неживая» биомасса стволов и ветвей деревьев, которая поддерживается в энергетически неактивном, но защищённом состоянии, в котором её не могут разрушить насекомые, грибы и бактерии.
Но это могут сделать крупные животные. Уничтожение биомассы лесов человеком, до сих пор не осознавшим её значение для собственной жизни, хорошо известно. Но и без человека биомасса лесов и всей растительности является неустойчивой. На суше не существует физических запретов появления в процессе эволюции крупных животных — разрушителей растительной биомассы. Именно эти «мирные вегетарианцы», а не «жестокие хищники», несут основную угрозу устойчивости экосистемы суши. Разрушителями древесного растительного покрова в бореальной зоне являются бобры, в тропической зоне — слоны, носороги, жирафы и другие крупные растительноядные животные.
Биота суши сохраняла устойчивость в глобальном масштабе потому, что растительноядные животные-разрушители возникали локально и существовали в ограниченном ареале. После уничтожения растительного покрова в своём ареале эти разрушители исчезали, после чего их ареал заселяли растения и животные, не способные к разрушениям. Устойчивость растительного покрова восстанавливалась вплоть до появления нового вида-разрушителя. Возможно, что климатическая неустойчивость африканского континента — чередование влажных и засушливых периодов на масштабах тысяч и миллионов лет — имеет подобную экологическую природу. Аналогичная ситуация могла иметь место и во времена динозавров. В целом, экологическая роль растительноядной мегафауны в лесных экосистемах изучена недостаточно: возможно, что уничтожение растительноядной мегафауны древними людьми [20] могло сыграть положительную роль для устойчивости лесов, если бы сам человек не стал ещё более мощным фактором уничтожения лесов, главным образом, с использованием огня.
Расширение цивилизации в глобальных масштабах привело к сведению лесов и обезвоживанию континентов на большей части суши. Но человек, в отличие от всех остальных животных, обладает единственным уникальным свойством, которое поможет восстановить устойчивость жизни на суше. Это свойство заключается в способности к научному исследованию природы и изменению своего поведения в соответствии с полученными знаниями.
Литература:
1. Mokyr J. (2013) Is technological progress a thing of the past? VOX (CEPR’s policy portal).
2. Kobyakov, K.N., Shmatkov, N.M., Shvarts, E.A., Karpachevsky, M.L. (2015) Loss of Intact Forest Landscapes in Russia and Effective Forest Management in Secondary Forests as Its Alternative for Biodiversity Conservation and Sustainable Rural Development. XIV World Forestry Congress, Durban, South Africa, 7-11 September 2015.
3. Halverson N. (2015) What California can learn from Saudi Arabia’s water mystery.
4. Famiglietti, J.S. (2014) The global groundwater crisis. Nature Climate Change 4: 945-948.
5. Voudouri A. et al. (2017) Objective calibration of numerical weather prediction models. Atmospheric Research 190, 128-140.
6. Makarieva A.M. et al. (2017) Kinetic energy generation in heat engines and heat pumps: the relationship between surface pressure, temperature and circulation cell size. Tellus A, 69, 1272752, doi: 10.1080/16000870.2016.1272752.
7. Hagemann S. et al. (2011) Impact of a statistical bias correction on the projected hydrological changes obtained from three GCMs and two hydrology models. J. Hydrometeor. 12, 556-578.
8. Kociuba G., Power S. B. (2015) Inability of CMIP5 models to simulate recent strengthening of the Walker circulation: implications for projections, J. Climate 28, 20-35.
8a. Acharya N., Kar S.C., Mohanty U., Kulkarni M.A., Dash S (2011) Performance of GCMs for seasonal prediction over India—a case study for 2009 monsoon. Theoretical and Applied Climatology 105, 505-520.
9. Scheirmeier Q. (2015) Climatologists to physicists: your planet needs you. Nature 520, 140-141.
10. Makarieva, A. M., Gorshkov, V. G., Sheil, D., Nobre, A. D., and Li, B.-L. (2013) Where do winds come from? A new theory on how water vapor condensation influences atmospheric pressure and dynamics. Atmos. Chem. Phys. 13, 1039-1056.
11. Makarieva A.M., Gorshkov V.G., Nefiodov A.V. (2011) Condensational theory of stationary tornadoes. Physics Letters A 375, 2259-2261.
12. Makarieva A.M., Gorshkov V.G., Nefiodov A.V., Chikunov A.V., Sheil D., Nobre A.D., Li B.-L. (2017) Fuel for cyclones: How the water vapor budget of a hurricane depends on its movement.Atmospheric Research 122, 7300-7307.
13. Makarieva A.M., Gorshkov V.G., Li B.-L. (2013) Revisiting forest impact on atmospheric water vapor transport and precipitation. Theoretical and Applied Climatology 111, 79-96.
14. Gorshkov V.G., Makarieva A.M. (2007) Biotic pump of atmospheric moisture as driver of the hydrological cycle on land. Hydrology and Earth System Sciences 11, 1013-1033.
14a. Wright D.K. (2017) Humans as Agents in the Termination of the African Humid Period. Frontiers in Earth Science doi: 10.3389/feart.2017.00004, см. также Did humans create the Sahara desert?
15. Коротков В.Н. (2017) Основные концепции и методы восстановления природных лесов Восточной Европы. Russian Journal of Ecosystem Ecology, 2, doi:10.21685/2500-0578-2017-1-1.
16. Макарьева А.М., Горшков В.Г. (2016) Информационная устойчивость жизни. Часть I. Предотвращение распада организации жизни. Часть II. Эволюция и прогресс. Энергия: Экономика, Техника, Экология, 3(2016), 47-54; 4(2016), 42-49.
17. Makarieva A.M., Gorshkov V.G., Li B.-L., Chown S.L., Reich P.B., Gavrilov V.M. (2008) Mean mass-specific metabolic rates are strikingly similar across life’s major domains: Evidence for life’s metabolic optimum. Proceedings of the National Academy of Sciences U.S.A., 105, 16994-16999
18. Gaston K.J. (2011) Common ecology. Bioscience, 61, 354–362.
19. Макарьева А.М., Горшков В.Г. (2013) Энергетика передвижения в живой и неживой природе.Энергия: Экономика, Техника, Экология, 6(2013), 46-52.
20. М. А. Kharitonenkov (2016) Model reconstruction of the vegetation cover of the south of the West Siberian Plain from the late Paleolithic period until the late XIX century. Russian Journal of Ecosystem Ecology. 2016. №2 С.2
